Жизнь без офиса

У моей бабушки ушёл на войну отец (т.е. мой прадед) и назад не вернулся. Родным повезло, если в такой ситуации какое-то везение вообще возможно — об обстоятельствах гибели всё было хорошо известно, и человек даже был похоронен в отдельной могиле. Его кости не остались лежать в присыпанной траншее или болоте, как получилось с тысячами других людей, кто воевали рядом с ним. В общем, он не «пропал без вести», как пропали многие его сослуживцы, да и вообще многие солдаты в той войне, чьи кости не удалось найти и захоронить.

Лет 15 назад у моей бабушки на руках был листочек бумаги с записанными на нём данными — где и когда на войне умер её отец, и она даже собиралась со мной съездить к нему на могилу. Однако, 15 лет назад я был ещё несостоятельным и не мог ей ничем помочь. Теперь все возможности для этого есть, однако у бабушки нет здоровья. Больше 100 метров она пройти не может, каждый день пьёт множество таблеток и лекарств. Иногда она теряет сознание и падает. Ещё 2-3 года назад она была бодра и одна вспахивала и содержала огород в несколько десятков соток. Но теперь она очень ослабла. Три недели назад она получила 2югруппу инвалидности из-за проблем с сердцем.

Куда уж ей теперь ехать? Когда мы недавно поднимали с ней эту тему, она говорила, что теперь уж она точно не поедет: во-первых, она не сможет вынести дорогу, а во-вторых, она потеряла все данные, записанные на листке бумаги. Когда отец ушёл на фронт, моей бабушке было 11 лет, поэтому листок бумаги был единственным носителем ценной информации. Куда ехать? Теперь она уже не знает. Помнит, что отец умер от ран где-то под Ленинградом в феврале 42го года.

Я давно собирался заняться этим вопросом, я предполагал, что в интернете должна быть какая-то онлайн книга памяти или что-то вроде этого, где можно было бы что-нибудь узнать о солдатах той войны. В итоге мы с братом вышли на сайт obd-memorial, ввели данные в форму поиска:

и буквально сразу нашли исчерпывающую информацию о нашем прадеде. Увидеть всё это было и интересно и жутковато одновременно.

Естественно, я сразу полез читать про всё — и про 311ю стрелковую дивизию и про Любанскую наступательную операцию и про много ещё чего.

У этой 311й стрелковой дивизии оказалась очень печальная слава. На протяжении всей войны она была мясорубкой для русских мужиков. Впрочем, на других фронтах было много таких же дивизий, и было всё то же самое. За время существования 311-я стрелковая дивизия пропустила через себя за годы войны около 200 тысяч человек при средней численности пехотной дивизии 15 тыс. человек… ()

» безвозвратные потери Волховского фронта и 54-й армии Ленинградского фронта во время Любанской операции с 7 января по 30 апреля 1942 года составили 95 064 человек, санитарные — 213 303 человек, всего — 308 367 человек (94,67 %). Таким образом, за время операции не погиб, не попал в плен или не был ранен только один из двадцати человек (5,33 %).»

Мой прадед погиб около населённого пункта Погостье. Погостье ещё не так сразу и на карте-то найдёшь — маленький полустанок в 80км от Питера, куда, видимо, иного способа добраться, кроме как по железной дороге, не существует.

Любанская наступательная операция начиналась от Погостья (обведено)

На современной карте фиг найдёшь

На самом деле всё это ужасно — часто от дивизии оставался только номер и небольшая горстка выживших. Такое подразделение направлялось в тыл для пополнения, где разбавлялась новобранцами. А потом опять — в мясорубку. И снова вывод горстки уцелевших и пополнение. Если через дивизию численностью 15 тыс. человек за всю войну прошло 200 тыс. человек то можно представить, сколько раз поменялся состав дивизии! При такой бешеной оборачиваемости смертей, шансов прослужить всю войну до конца были минимальны. И всё же были люди, которым это удалось. По счастливой случайности один из них не только выжил, но и написал книгу обо всём, что он видел. И благодаря этому мне удалось узнать, где и как служил мой прадед, что ему пришлось пережить.

Это книга Николая Николаевича Никулина «Воспоминания о войне».

За свою жизнь я перечитал много книг о войне. Но эта… Об этой книге я напишу отдельно, а сейчас конкретно про то место, где погиб мой прадед:

На юго-восток от Мги, среди лесов и болот затерялся маленький полустанок Погостье. Несколько домиков на берегу черной от торфа речки, кустарники, заросли берез, ольхи и бесконечные болота. Пассажиры идущих мимо поездов даже и не думают поглядеть в окно, проезжая через это забытое Богом место. Не знали о нем до войны, не знают и сейчас. А между тем здесь происходила одна из кровопролитнейших битв Ленинградского фронта. В военном дневнике начальника штаба сухопутных войск Германии это место постоянно упоминается в период с декабря 1941 по май 1942 года, да и позже, до января 1944. Упоминается как горячая точка, где сложилась опасная военная ситуация. Дело в том, что полустанок Погостье был исходным пунктом при попытке снять блокаду Ленинграда. Здесь начиналась так называемая Любаньская операция. Наши войска (54-я армия) должны были прорвать фронт, продвинуться до станции Любань на железной дороге Ленинград — Москва и соединиться там со 2-й ударной армией, наступавшей от Мясного Бора на Волхове. Таким образом, немецкая группировка под Ленинградом расчленялась и уничтожалась с последующим снятием блокады. Известно, что из этого замысла получилось. 2-я ударная армия попала в окружение и была сама частично уничтожена, частично пленена вместе с ее командующим, генералом Власовым, а 54-я, после трехмесячных жесточайших боев, залив кровью Погостье и его окрестности, прорвалась километров на двадцать вперед. Ее полки немного не дошли до Любани, но в очередной раз потеряв почти весь свой состав, надолго застряли в диких лесах и болотах.

В армейской жизни под Погостьем сложился между тем своеобразный ритм. Ночью подходило пополнение: пятьсот — тысяча — две-три тысячи человек. То моряки, то маршевые роты из Сибири, то блокадники (их переправляли по замерзшему Ладожскому озеру). Утром, после редкой артподготовки, они шли в атаку и оставались лежать перед железнодорожной насыпью. Двигались в атаку черепашьим шагом, пробивая в глубоком снегу траншею, да и сил было мало, особенно у ленинградцев. Снег стоял выше пояса, убитые не падали, застревали в сугробах. Трупы засыпало свежим снежком, а на другой день была новая атака, новые трупы, и за зиму образовались наслоения мертвецов, которые только весною обнажились от снега, — скрюченные, перекореженные, разорванные, раздавленные тела. Целые штабеля.

— Атаковать! — звонит Хозяин из Кремля.
— Атаковать! — телефонирует генерал из теплого кабинета.
— Атаковать! — приказывает полковник из прочной землянки.
И встает сотня Иванов, и бредет по глубокому снегу под перекрестные трассы немецких пулеметов. А немцы в теплых дзотах, сытые и пьяные, наглые, все предусмотрели, все рассчитали, все пристреляли и бьют, бьют, как в тире. Однако и вражеским солдатам было не так легко. Недавно один немецкий ветеран рассказал мне о том, что среди пулеметчиков их полка были случаи помешательства: не так просто убивать людей ряд за рядом — а они все идут и идут, и нет им конца.

Оперативная карта Погостья усыпана номерами частей, а солдат в них нет. Но полковник выполняет приказ и гонит людей в атаку. Если у него болит душа и есть совесть, он сам участвует в бою и гибнет. Происходит своеобразный естественный отбор. Слабонервные и чувствительные не выживают. Остаются жестокие, сильные личности, способные воевать в сложившихся условиях. Им известен один только способ войны — давить массой тел. Кто-нибудь да убьет немца. И медленно, но верно кадровые немецкие дивизии тают.

Хорошо, если полковник попытается продумать и подготовить атаку, проверить, сделано ли все возможное. А часто он просто бездарен, ленив, пьян. Часто ему не хочется покидать теплое укрытие и лезть под пули… Часто артиллерийский офицер выявил цели недостаточно, и, чтобы не рисковать, стреляет издали по площадям, хорошо, если не по своим, хотя и такое случалось нередко… Бывает, что снабженец запил и веселится с бабами в ближайшей деревне, а снаряды и еда не подвезены… Или майор сбился с пути и по компасу вывел свой батальон совсем не туда, куда надо… Путаница, неразбериха, недоделки, очковтирательство, невыполнение долга, так свойственные нам в мирной жизни, на войне проявляются ярче, чем где-либо. И за все одна плата — кровь. Иваны идут в атаку и гибнут, а сидящий в укрытии все гонит и гонит их. Удивительно различаются психология человека, идущего на штурм, и того, кто наблюдает за атакой — когда самому не надо умирать, все кажется просто: вперед и вперед!

Построение перед боем у Погостье

И все-таки Погостье взяли. Сперва станцию, потом деревню, вернее места, где все это когда-то было. Пришла дивизия вятских мужичков, низкорослых, кривоногих, жилистых, скуластых. «Эх, мать твою! Была не была!» — полезли они на немецкие дзоты, выкурили фрицев, все повзрывали и продвинулись метров на пятьсот. Как раз это и было нужно. По их телам в прорыв бросили стрелковый корпус, и пошло, и пошло дело.

В общем, шансов вернуться домой у моего прадеда практически не было. Путём сопоставлений удалось примерно понять некоторые детали. В этой сухой армейской ведомости, заполненной чернильной ручкой от руки, причиной смерти указано ранение — «умер от ран». 11го февраля было наступление в районе станции Погостье и, наверняка, он был ранен именно в этом бою, а впоследствии уже умер от ран в течение суток.

Мы с братом решили, что удивим бабушку, собрав и распечатав всю эту информацию, которую она уже давно считала утеряной. Оказалось, что бабушка помнит и знает намного больше, чем мы предполагали, поэтому нового мы ничего не рассказали, но зато мы узнали много нового. С войны в соседнюю деревню вернулся чудом уцелевший мужчина, который помогал его хоронить. Мой прадед был ранен в голову, своим ходом вышел с передовой, но умер от ранений по пути в санчасть. Его похоронили там же, где он и умер, видимо, где-то у дороги. У него забрали документы, завернули в шинель, положили в неглубокую яму и засыпали мёрзлой землёй со снегом. Могилы этой было бы уже летом не найти, не то что сейчас.

В общем, прикоснулись к истории. После этого я на два дня засел за чтение книжки Никулина, а также изучение Любанской наступательной операции. Ужос. Про книжку я напишу отдельно.

Содатское кладбище в Погостье

12 комментариев на “Поиск погибших на войне дедов и прадедов.”